<<< 31 >>> Человек, каков он?
В 2002 году у нас из монастыря ушел регент. Регент – это человек управляющий церковным хором а, поскольку красота богослужения сильно зависит от слаженного пения, то в результате этого возникли определенные сложности в совершении богослужений. Надо было срочно искать замену, но в то время было не понятно где и как нового регента искать. Вот тут мы и вспомнили о том, что у нас рядом с храмом похоронен прозорливый старец схииеродьякон Антоний. Владыко Тихон благословил служить у него на могиле панихиды в течение сорока дней в надежде на его молитвы и помощь.
На пятый или шестой день регент пришел в монастырь сам. Как выяснилось, Михаил – так его звали – давно хотел уйти в монастырь, но все как-то случая не представлялось. В данном же случае получилось так, что он помогал отпевать схимонахиню Августу, и в благодарность ему дали неожиданно большую сумму денег, достаточную для сборов и переезда в монастырь. Кроме того, оказалось, что Михаил приехал из г. Жуковского, где ранее на квартире жил схииеродьякон Антоний.
Все бы это можно было списать на простые совпадения, однако дальнейшие события заставили глубоко задуматься. Сначала Михаилу освоиться в монастыре было трудно. Слишком уж монастырская жизнь отличалась от той, какой он жил прежде. Однако настоятель во всем пошел ему на встречу, помог ему разрешить все его проблемы и Михаил, воспрянув духом, взялся за дело.
Начинать пришлось практически с нуля; певчих не было, людей с музыкальным образованием не было. Было лишь несколько послушников, которые до этого никогда на клиросе не пели, но которым научиться петь очень хотелось. Занимался с ними Михаил очень упорно, и в результате наши послушники запели, причем весьма недурно. Все были очень довольны, т.к. в монастыре наконец-то появился свой братский хор. Однако радость наша оказалась непродолжительной.
Через месяц или немногим более Михаил начал певчих одного за другим от пения на клиросе отстранять. Происходило это для нас вначале не заметно, и каждый раз находились «объективные» причины. Однако, в конце концов, Михаил разогнал весь хор и стал петь один. Когда же мы, спохватившись, стали настаивать, чтобы он пел вместе с певчими, Михаил заупрямился, а потом и вообще из монастыря ушел.
Что же случилось, почему человек, вложивший в дело столько душевных сил, потративший на него столько времени, сам разрушил плоды своих трудов? Пытаясь найти ответ на этот вопрос, мы опять вспомнили об Антонии. Сорок панихид в течении сорока дней я, как положено, отслужил, но на этом и закончил. Молитва прекратилась – прекратилась постепенно и благодатная помощь от старца. То есть, по большому счету, хор создавался не столько усилиями регента, сколько молитвами угодника Божия.
Происшедшее заставило задуматься и о том, каков каждый из нас. Михаил, будучи одним и тем же человеком, предстал перед нами как бы в двух обличиях. Первый Михаил – терпеливый и упорный труженик. Второй Михаил – человек раздражительный, нетерпимый и упрямый. Первый – созидатель; второй – разрушитель. Первый делал свое дело, когда была молитвенная помощь, а когда она прекратилась, победил второй. Не таковы ли и мы с вами?
<<< 32 >>> О воинах, купцах и слугах
«Ибо я и подвластный человек, но,
имея у себя в подчинении воинов, говорю
одному: пойди, и идет; и другому: приди, и
приходит; и слуге моему: сделай то, и делает.» (Мф.8,9; Лк. 7,8)
Сотник, говоря о подчиненных ему слугах и воинах, исповедует свою веру в то, что слово Христа может, подобно воину, быть куда-то послано и, подобно слуге, может исполнить то, чего Господь хочет. Предположим, что и «воины» и «слуги» - суть ангелы. Слуги исполняют волю господина прежде всего там, где находится сам господин. Воины же – это те ангелы, которые куда-то посылаются.
Посылаются воины куда-то обычно для того, чтобы они вернулись с добычей, чтобы могли обогатить своего господина (или защитить его богатство). В то же время мы знаем, что подобную задачу исполняют и купцы. Они также отправляются куда-то, для того, чтобы посредством торговли, получить богатство.
Разница между «воином» и «купцом» заключается в том, что воины посылаются туда, где есть чужое богатство, в надежде завладеть им, а купец начинает свою деятельность с того, что имеет свое богатство. В первом случае богатство приобретается силой, а во втором прежде всего сообразительностью. Тем не менее, каким бы сообразительным ни был купец, он должен иметь товар, пользующийся спросом. Если воин может позволить себе быть «неимеющим» (Мф. 25,29; Лк. 19,26), то купец обязан быть «имеющим».
Если обогащение воина в принципе и возможно без труда слуг (хотя, чем дальше, тем больше успех войн решают крепкие тылы), то успешная торговля купца в принципе невозможна (конечно, если речь не идет о простом мошенничестве) если у него нет хорошего товара, произведенного слугами. Деятельность воина инициируется осознанием чужого богатства, а деятельность купца – осознанием своего богатства.
В молодости для приобретения духовного богатства все мы, по-видимому, пользуемся услугами «воинов», однако чем более человек имеет за душой «своего», чем больше поработают его «слуги», тем больший простор открывается для деятельности «купцов», благодаря которым мы приумножаем наши «таланты» (Мф. 25,14-30) и «мины» (Лк. 19,12-27)
<<< 33 >>> Где и как возникло зло
Ученые прекрасно знают, что результаты (выводы) той или иной теории непосредственно зависят от изначально выбранных аксиом - положений, истинность которых не доказывается, а просто принимается. Далее, в зависимости от того, на каком фундаменте строится здание, соответственно, получают разные построения.
Когда мы начинаем рассуждать о происхождении греха, возникает вопрос о моменте появления того, что мы называем злом. В Библии история грехопадения человека описана в 3 главе книги Бытия. Попытки понять, почему описанные события развивались так, а не иначе, привели к выводу, что человек был соблазнен змеем. Этот, казалось бы, очевидный вывод, с неизбежностью требует от нас принять аксиому о том, что зло зародилось до грехопадения человека. То есть человек пребывал не в совершенном мире, где над всем царствует Бог, а в мире, где достаточно свободно действует и противник Бога - сатана.
Такие представления совершенно чужды Священному Писанию периода до Вавилонского пленения. Обратим внимание, что вообще в Ветхом Завете тема сатаны практически отсутствует. Если в книге Иова сатана и наводит бедствия на праведника, то только с разрешения Бога.
С другой стороны, после 70 лет Вавилонского пленения евреям мысль о сатане - богоборце, по-видимому, была уже отнюдь не чужда. Ведь религия халдеев именно и утверждает существование двух противоборствующих сил добра и зла.
Вся тематика Ветхого Завета сосредоточена вокруг одного вопроса - взаимоотношения человека и Бога. Там нет третьей силы, на которую можно было бы списать ответственность за те или иные человеческие деяния. В этом смысле, змей, действующий вопреки воле Бога, - это какое-то удивительное исключение. Тема, которая, несмотря на всю ее чрезвычайную важность, почему-то совершенно не развивается!
Другая возможность понимания происшедшего в истории грехопадения возникает, если в качестве аксиомы мы примем, что зло зародилось именно здесь и именно в это время. Мы получаем возможность действительного понимания, ибо в этом случае история грехопадения - это откровение Бога о начале зла. Если же принять за аксиому, что до человека было отпадение ангелов, то об этом начале зла Библия нам ничего не сообщает и понять что там произошло абсолютно невозможно.
<<< 34 >>> Крест Христов
Крест Христов символизирует исполнение двух заповедей о любви данных Господом. Первая заповедь: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» (Мф. 22,37) – это вертикальный столп, основание, удерживающее на себе все остальное. Здесь опора для того, кто хочет быть ближе к Богу и здесь путь от земли к небу.
Вторая заповедь: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22,39) – это горизонтальная перекладина креста. Руки того, кто стремится исполнить эту заповедь, должны быть «пригвождены» к ней.
Когда вертикальный жезл Моисея упал на землю и стал горизонтальным (Исх. 4,3), он превратился в змея. Когда же Моисей в пустыне по повелению Бога воздвиг на дерево медного змея (горизонтальную перекладину), он создал прообраз Креста, глядя на Который, люди исцелялись от укуса змей (Числ. 21,5-9). Исцелял Крест, т.е. змей на дереве; когда же люди сняли медного змея и стали поклоняться ему, они, тем самым, разрушили Крест и создали идола – идола любви человеческой, земной. Позже, как мы знаем из Библии, Езекия, уничтожая других идолов, разрушил и этого (4 Цар. 18,4).
Крест – это любовь человеческая, вознесенная к небу любовью Божией.
<<< 35 >>> "Да" и "нет"
На вопрос «ты ли Христос, ты ли Сын Божий?» Иоанн Креститель и Иисус Христос ответили по-разному. Иоанн «объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос» (Ин. 1,20). Господь же, хотя избегал Сам объявлять Себя Христом, никогда не отрекался от того, что именно Он – Христос. Оба ответа, как мы знаем, привели к смерти.
Первый ответ, данный Иоанном, ведет к смерти потому что человек, говорящий «я не Бог» не имеет права вместо Бога требовать от людей исполнения закона данного Богом. Когда же совесть – голос Божий требует обличить кого-то в беззаконии, человек вынужден сам выйти за пределы своих прав. Осудив другого, он сам попадает под суд и, как Иоанн Креститель, может быть лишен жизни. Отсечение головы Иоанна от тела есть символ разделения суда Божьего (главы) от суда человеческого (тело).
Второй ответ, данный Христом, ведет к смерти потому, что человек, сказавший «да, я - Бог» оказывается обязанным быть Богом, оказывается «пригвожденным» ко Кресту – исполнению того, что люди ждут от Бога. А это человеческому естеству не по силам.
Однозначно отделить себя от Бога означает смерть. Однозначно связать себя с Богом («Я и Отец – одно» (Ин. 10,30)) тоже означает смерть. Таковы плоды древа познания.
<<< 36 >>> Путь к дереву жизни
«И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и
пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». (Быт.3:24)
Что значит «обращающийся» меч? – Не то ли, что его действие может быть двояко? То, что послужило орудием изгнания Адама из рая может оказаться тем необходимым инструментом, благодаря которому Адам может вновь вернуться в рай. Действие оружия может быть очень разным, в зависимости от того, как и для чего оно используется и в чьих руках оно находится.
«Обращаюшийся» может означать также изменение. Вечер – переход от света ко тьме; утро- переход от тьмы к свету. Граница между светом и тьмой одна, но направлений, в которых можно пересечь эту границу – два. В этом смысле можно представить, что когда книга Бытия говорит об одном «обращающемся» мече, а Христос говорит о двух мечах (Лук.22:38), - речь идет об одном и том же.
Меч, кроме того, назван «пламенным». Это может означать, что переход как в одну сторону, так и в другую связан с прохождением через пламя – огонь. В одном случае это может быть огонь раскаяния о содеяном, а в другом – огнем ревности о Боге, позволяющем пойти на очевидные страдания ради будущего блага.
<<< 37 >>> О любви и страдании
«И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.» (Мф. 22.35-40)
Притчу о блудном сыне (Лк. 15,11-32) можно попытаться истолковать с точки зрения взаимоотношения любви к Богу и любви к ближнему. Любовь к ближнему – младший сын – получает от отца богатство и уходит «в дальнюю сторону», где полученное расточает.
Действительно, что происходит со второй частью заповеди о любви в том случае, когда забывается первая? – Как правило, любовь к ближнему вырождается в любовь к самому себе. Ведь никого нет ближе ко мне, чем я сам! И, кроме того, чтобы научиться любить других по заповеди я, вроде бы, должен научиться вначале любить себя. В результате та заповедь, которая дана человеку, чтобы помочь ему выйти за пределы элементарного инстинкта самосохранения и эгоизма, чтобы помочь перенести свое внимание и любовь на другого превращается в свою противоположность. Не удивительно, что любовь при этом оскудевает и начинает «нуждаться».
Любовь к Богу – старший сын – если она остается одна, без младшего брата, легко приходит к ожесточению и готова отринуть «изменника» навсегда.
Мы часто легко и принимаем и повторяем утверждение Иоанна Богослова о том, что Бог есть любовь, не очень задумываясь при этом, о какой же любви идет речь. А ведь любовь к Богу и любовь человеческая – вещи разные. И в некоторых ситуациях, как например с Авраамом, когда Бог потребовал от него принести в жертву своего сына, эти две любви входят в противоречие друг с другом.
Любовь к Богу и любовь к людям, подобно двум перекладинам Креста, лишь в каком –то месте пересекаются, едины, а дальше расходятся. И людям, чтобы дать простор Божественной любви и выйти из плоскости чисто человеческих отношений, тоже, подобно Христу и Аврааму, приходится потерпеть скорби и боль.
<<< 38 >>> Голова и тело
На пути познания Бога человек неизбежно проходит две фазы.
Первый шаг – познание того, что Бог – Другой, Бог – не я. Бог Творец - человек тварь. Человек ограничен в пространстве и времени - Бог этих ограничений не имеет. Человек ограничен в своих возможностях и часто ощущает свое бессилие перед другими людьми и обстоятельствами жизни – Бог всемогущ. Человек многого не знает и не понимает – Бог всеведущ. Человек не может предвидеть, каковы будут результаты его поступков – Бог и знает, и может.
Бог для человека, да и для всего тварного мира – Глава. И эта голова не может быть отделена от тела. Разве что только искусственно (отсечение главы Иоанна Крестителя).
Второй шаг в познании Бога – осознание своего единства с Богом, осознание того, что голова должна быть связана с телом, принадлежать ему. Здесь в этом направлении можно шагнуть так далеко, что потерять различие между Богом и тварным миром вообще. Все кругом исполнено Богом, все есть Бог. Пантеизм, который утверждает это, тоже теряет Бога, т.к. Бог растворяется в мире и самостоятельной сущности уже не имеет. Пантеист по большому счету делает то же, что сделали иудеи, пригвоздив ко Кресту Христа. Они хотели доказать, что Иисус такой же, как и все остальные люди и «доказали», умертвив Бога. Искусственное соединение Бога с миром и с человеком тоже ведет к смерти (смерть Христа на Кресте). Однако Сам Бог не позволяет человеку забыть о том, что Он – Другой и Христос воскресает. Вознесение же Христа потому названо прообразом Второго Пришествия (Деян. 1,11), что здесь показано истинное взаимоотношение Бога и мира. С одной стороны, явно дано понять, что Бог –Другой (Христос отдаляется от Своих учеников и исчезает из вида). С другой стороны, Господь перед вознесением сказал: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28,20), т.е. явным образом Его нет, но по вере человек всегда может убедиться в том, что Он здесь, рядом. Подобно тому, как муж назван главой жены, а Христос назван главой Церкви (Еф. 5,23), так и Бог есть Глава всего тварного мира. Эта Глава всегда есть, всегда рядом, связана с нами общением, однако в то же время присутствие Божие невидимо и явным образом не ощутимо.
Познание Бога, совершаемое человеком по своей воле, искусственным образом либо разделяет человека и Бога, либо соединяет до их слияния и "исчезновения" Бога. Истинное знание дается в Откровении Самим Богом. Задача же человека - понять сказанное. Одно знание таит в себе смерть, другое несет жизнь.
<<< 39 >>> Милость и истина сретятся
Разделение между людьми воспринимается нами как недостаток, как грех. Однако не всегда разделение греховно. Когда Бог посылал в мир пророков, они были не «как все», и им пришлось вступить в борьбу за истину, и они сумели с Божией помощью в истине устоять.
Извечна борьба между силой и разумом, между согласием с большинством и согласием с истиной. Победит ли в этой борьбе разум, сумеет ли смирить силу. Если нет, то сила станет безумной и разрушительной. Если да, то человек, наконец-то станет по-настоящему Человеком, ибо именно в людях, а не в животных, Бог явил торжество духа над плотью. Но, пока не полное и временное.
Через Христа и во Христе Бог даровал людям истину. Однако остается открытым вопрос, сумеет ли человек ее принять. И история Ветхого Завета, и история Нового Завета показывают нам, как Бог навязывает людям истину, действуя силой. Но полюбить того, кто заставляет себя любить, невозможно. Поэтому принять любовь Божию человек сможет лишь, приняв истину добровольно. И истина эта должна явить себя именно как истина, с которой невозможно не согласиться не потому, что тебя заставили, а потому, что, приняв ее, ты наконец-то обретаешь в душе мир и согласие со своей совестью.
Христос осуществил посев, - сейчас время жатвы. Что пожинать было уже и во время первого Пришествия Христа, ибо Он уже тогда сказал: «жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9,37; Лк. 10,2). Тем более жатвы много теперь! Но кто должен эту работу осуществить? – Господь сказал: «жнецы суть Ангелы.» (Мф. 13,39). Следует ли из сказанного, что Дело Божие – жатва - совершится силами одних лишь бесплотных ангелов? Или это дело должны совершить люди, каждый из которых послан в мир и посему есть ангел – «посланник»?
«Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются; истина возникнет из земли, и
правда приникнет с небес» (Пс. 84,11-12) Истина ожидается от земли, а не с небес! Сказанное Богом Слово должно быть настолько усвоено людьми, настолько стать «своим», что человек слово истины должен сказать уже «от себя».
Усвоение урока учитель проверяет не через простое повторение сказанного. Если усвоить нужно не внешнее, не форму, но суть и дух, то ученик должен начать говорить своими словами. Человек вершит свои дела не только перед людьми, но и перед Богом, Который вершит Суд и, если есть в делах наших истина, то Он эти дела оправдывает, даже если в глазах людей они выглядят грехом.
<<< 40 >>> Суд Божий и человеческий
В Евангелии встречаются места, с формальной точки зрения, противоречащие друг другу. Так, например, в одном месте Господь говорит: «Не судите, да не судимы будете». (Мф. 7,1; Лк. 6,37), а в другом: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты и аниса и тмина и оставили важнейшие в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23,23) или «Но горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты, руты и всяких овощей, и не радите о суде и любви Божией: сие надлежало делать, и того не оставлять» (Лк. 11,42).
Таким образом, в одном месте говорится «не судите….», а в другом фарисеи укоряются за то, что оставили суд. В чем здесь дело?
Суть вопроса, по-видимому, заключается в том, что, вкусив от запретного плода древа познания добра и зла, пожелав стать как Бог, человек взял на себя обязанность делать то, что может сделать только Бог - вершить суд Божий без которого знать, что есть добро, а что зло невозможно. Но тут же он обнаружил свою наготу - понял, что исполнить эту обязанность без Бога он не может. Понял что, творя суд Божий без Бога, человек сам попадает по свое же осуждение.
Господь говорил «не судите» в тех случаях, когда человек может суда избежать. Когда речь идет о чужой жизни, поступках других людей – нам лучше об этом не судить и тем более не осуждать. Человек не должен брать на себя роль судьи, понимая, что судья из него плохой. Бог – «взрослый», и Ему нужен такой же серьезный суд взрослого. Когда же судить начинают «дети» (люди), то чаще всего этот суд бывает ошибочным и неправедным.
Существует, однако, множество ситуаций, в которых человек является непосредственным участником. В этом случае, чтобы поступить правильно, чтобы следовать воле Божьей, человек должен рассудить, с чем он имеет дело - с добром или со злом. Здесь человек не может и не должен избегать суда. Здесь все силы должны быть направлены на то, чтобы суд твой оказался правильным - судом взрослого мужа, а не неразумного ребенка. И именно, пытаясь делать дела по-взрослому, не отказываясь от дел, человек и становится «как бог».
Вкусив от запретного плода, человек увидел свою связь со всем миром. Отныне он может быть участником всех происходящих событий (естественно, только тех, которые он осознает). Но степень участия и степень компетенции в разных случаях бывает очень разной. Одно дело, когда речь идет обо мне самом, о моей жизни, о делах, которые я делаю - и делаю успешно, - здесь я где-то, как-то могу (и должен) судить о том, что хорошо и что плохо. И совсем другое дело, когда человек берет на себя то, что сделать не может. Здесь он, скорее всего, окажется, в конце концов, в роли подсудимого.
Избежать осуждения можно не только тогда, когда не судишь других, но и тогда, когда суд, который ты творишь, есть суд не твой, но Божий. Если не по своей воле человек берет на себя роль судьи и не по своему разумению только судит. Человек – «судья» может быть лишь посредником, обращающимся к Богу за тем решением Суда, которое вынесет Бог, и доводящим это решение до сведения других людей. Вот что о таком человеке – Моисее – говорит Господь: «смотри, Я поставил тебя Богом фараону, а Аарон, брат твой, будет твоим пророком: ты будешь говорить все, что Я повелю тебе» (Исх. 7,1-2)
1-10
11-20
21-30
31-40
41-50
51-60
61-70
71-80
81-90
91-100
101-110
111-120
121-130
131-140
141-150
151-160
161-170
171-180
181-190
191-200
201-210
211-220
221-230
|