Говоря об информационном воздействии, мы отметили, что для того, чтобы такое воздействие осуществилось, необходимо наличие приемника информации. Тот, кто осуществляет воздействие — источник. Тот, кто информацию получает — приемник. Остановимся на отношении источник — приемник более подробно.
Возьмем пример. Вам пришла в голову интересная мысль и вы хотите поделиться ею с другим человеком. Встречаете, скажем, Иванова, начинаете рассказывать и вдруг замечаете, что он вас будто и не слышит, занят своими проблемами и до ваших идей ему нет никакого дела. Очевидно, что передачи сообщения здесь не произошло. Затем вы встречаете Петрова, с которым до этого долго мучились над решением общей задачи. Стоило вам начать рассказывать, как он весь превратился во внимание, и еще не успели вы договорить до конца, как из него, как из рога изобилия, посыпались вопросы, новые идеи, предложения. Контакт состоялся. Ваша мысль реализовалась еще в одном человеке.
Кто определяет результат взаимодействия: тот, кто сообщение делает или тот, кто воспринимает? Активная роль источника понятна. Но ведь и от приемника многое зависит. Вы, например, можете инициализировать разговор, показав рассказчику, что тема его сообщения для вас очень важна. Вопросами можно направлять разговор в нужную вам сторону. Однако быть приемником информации, уметь слушать тоже нужно уметь.
Зависимость источника от приемника проявляется не только в ситуации общения. Наше поведение, например, сильно зависит от обстановки, в которую мы попадаем, определяется не только нашим желанием, но и тем, чего от нас ожидают. Это влияние настолько велико, что человек на людях иной раз ведет себя совсем не так, как ему хотелось бы.
В нашей повседневной жизни, общаясь с другими людьми, мы не только сами воздействуем на них, но и постоянно становимся объектом чужих воздействий. Если при этом с нами обращаются не так, как ожидаем, мы склонны обвинять в этом других, то есть считаем, что изменить свое поведение должны они и только они. Однако, взглянув на ситуацию со стороны отношений источник — приемник, можно прийти к несколько иному выводу.
Тот, у кого есть собака, наверняка замечал, как по разному ведет себя она по отношению к разным людям. Мимо одного проходит совершенно спокойно, а на другого безо всяких причин начинает лаять. Обычно оказывается, что те, на кого собака так бурно реагирует, собак не любят и боятся. Нам, людям, кажется, что никаких причин для агрессии нет, а для наших более чувствительных четвероногих друзей все выглядит совершенно иначе. Тот, кто агрессии ожидает, становится активным приемником соответствующего поведения, провоцирует его. Сказать, кто виноват в этом случае, довольно трудно.
Заметим, между прочим, что поиск виновного — это чистейшее порождение логики механических систем. Допустим, произошло что-то на ваш взгляд неприемлемое, такое, что не может оставить вас равнодушным и требует вашего вмешательства. Допустим далее, что вы нашли виноватого — человека, который по вашему мнению, должен предпринять какие-то действия и исправить положение. Дальше, очевидно, вы должны сделать так, чтобы человек осознал свою вину, должны заставить его действовать. С виноватым церемониться нечего — он обязан действовать иначе, чем поступает. Поэтому по отношению к нему применение силового воздействия кажется вполне оправданным. Вы начинаете обращаться с ним как с объектом и, естественно, встречаете чаще всего сопротивление. В итоге, либо вы добиваетесь своего, заставляете человека поступить так, как считаете нужным именно вы. В этом случае виновный явно теряет свое качество органичности. Либо, когда ваши действия оказываются неудачными, чувство неудовлетворенности, неспособности действовать возникает у вас. Кому-то обязательно будет плохо. С точки зрения органических систем та же ситуация выглядит иначе. Чаще всего поступки человека определяются не только самим (источником), но также и окружением, теми людьми, с которыми он имеет дело (приемниками). Поэтому и ответственность нельзя переложить исключительно только на него. Соответственно воздействие наше должно распространятся не только на виноватого, но и на все то, что могло способствовать (или препятствовало) тому, чтобы человек повел себя не так как нужно. Диапазон возможных действий необычайно при этом расширяется и мы гораздо реже впадаем в состояние необходимости и одновременной невозможности что-то предпринять. А насколько такое состояние разрушительно на нас действует, каждый, наверное, знает по своему опыту.
В отношении источник — приемник находятся явления и соответствующие условия, в которых они реализуются. И, как часто это бывает, роль приемника здесь также нередко недооценивается. Учитель, излагая материал ученикам, не интересуется насколько они подготовлены к его восприятию, насколько он им нужен. В результате усвоение знаний происходит плохо. Хозяйственный руководитель, планируя создание нового предприятия, мало заботится о том, кто будет на нем работать и как будет обеспечена доставка необходимых для производства материалов. В результате построенный завод никак не может начать работать в полную силу. Плановые органы, составляя план выпуска продукции, не заботятся о том, как она будет реализована. В результате выпускается масса никому не нужных товаров, а того, что надо, нет. И, к сожалению, перечень подобных «нестыковок» может быть очень и очень длинным.
Зато когда источник замкнут на приемник, результат оказывается очень устойчивым, иногда до странности. Так, бывают семьи, в которых отношения между мужем и женой со стороны выглядят совершенно ненормальными. Кажется, что один человек делает для другого несравненно больше, чем второй для него. Один дает, а другой лишь получает. Тем не менее, оба довольны, держатся друг за друга и разводиться не собираются. В чем же тут дело, и почему никто не считает себя обделенным, обиженным? Дело в том, что в данном случае оба удачно реализуют свои особенности. Один человек хочет и может для другого что-то делать, а второй обладает достаточно редким умением чужую любовь принимать.
Замыкание источника на приемник можно обнаружить, по-видимому, где угодно. Можно найти его, в частности, и в таких разных процессах как деятельность и восприятие. Чтобы осуществить определенное действие, совершить необходимое движение, нужно следить, чтобы это действие и это движение были именно теми, которые нам нужны. Необходимо воспринимать получающийся результат. И действительно, физиологи, изучающие двигательную активность, обнаружили в мышцах рецепторы, позволяющие мозгу всегда знать о состоянии, в котором эти мышцы находятся. С другой стороны, значительные успехи психологии восприятия были связаны с теорией деятельности. Оказалось, что и восприятие — это тоже своего рода деятельность.
Как ни различны между собой процессы восприятия и деятельности, они имеют и нечто общее. Они определены, оформлены, выделены по отношению к другим видам восприятия и к другим формам деятельности. Устойчивость же этих форм связана с замыканием некоторого обобщенного действия на какое-то обобщенное восприятие. В итоге можно, по-видимому, сказать, что любое определенное содержание любой органической системы можно описать как замыкание источника на приемник.
Ранее для описания органической системы мы предложили рассматривать ее в виде некоторого комплексного числа, действительная часть которого описывает устойчивую, реализованную в материальном мире сущность, а мнимая соответствует ее активности. Активность же, например, человека может проявляться либо в виде деятельности, либо в процессах восприятия. Причем это либо — либо действительно очень жесткое. Допустим, что деятельностная активность описывается мнимой единицей i с каким-то коэффициентом, а активность восприятия — процесс противоположный, поэтому обозначим ее числом -i тоже с некоторым коэффициентом. Посмотрим, что получится.
Предположим, встретились два человека, каждый из которых очень хочет сообщить другому что-то очень, по его мнению, важное. Каждый считает, что важность его информации настолько велика, что все то, что ему скажет другой, наверняка не столь интересно. То есть каждый собирается действовать (рассказывать) и не настроен воспринимать. Очевидно, разговор у этих двух людей не состоится. В нашей модели такая ситуация может быть описана следующим образом: i*i=-1. Взаимодействие (умножение) двух деятельностных активностей дает результат отрицательный. Другой случай — это встреча двух людей, которым нечего друг другу сказать, но которые с удовольствием бы выслушали другого. Понятно, что разговора не получится и здесь. Такая ситуация опишется как (-i)*(-i)=-1.
Совсем другое дело, если встретятся рассказчик и благодарный слушатель. Замыкание источник-приемник произойдет. Этот случай мы опишем так: i*(-i)=1. Положительный результат взаимодействия означает, что будет получен устойчивый положительный результат и устойчивость его будет обеспечена как интересами источника (рассказчика), так и интересами приемника (слушателя).
Пока все эти манипуляции с мнимыми числами могут показаться лишь забавой, игрой. Но если мы обратимся к самой мощной на сегодняшней день физической теории — квантовой механике — мы обнаружим там на удивление похожие вещи. Каждое явление, каждое реально существующее состояние физических объектов описывается в этой теории как произведение некоторой функции (ψ-функции) на другую, комплексно сопряженную (то есть отличающуюся лишь знаком мнимой части) ей. Чем не замыкание источника на приемник? Вспомним, что для существования органических систем макроскопического размера (живые существа) необходимо, чтобы существовали и органические системы микроуровня. Тогда успешное применение квантовой механики к описанию множества физических явлений и использование ею того же математического аппарата, что и для взаимодействия органических систем, может быть лишним свидетельством универсальности органических систем, свидетельством того, что и микромир — это мир органических систем.
Если мы примем, что состояние органической системы можно описать каким-то комплексным числом, то из этого будет следовать, что в каждый момент времени органическая система может быть либо источником (знак мнимой части положительный), либо приемником (мнимая часть отрицательна). И действительно, обратившись к нашему человеческому опыту, мы обнаружим, что действие и восприятие находятся в противоречивом отношении друг к другу. Во время спора, если мы готовим контраргумент, мы плохо воспринимаем, что нам в это время говорят. Когда человек внимательно слушает или что-либо рассматривает, его двигательная активность резко ослабляется. Даже дыхание в это время непроизвольно задерживается. Если же нам встречается кто-то, кто, как нам кажется, может воспринимать и действовать одновременно, то более тщательное изучение подобных феноменов всегда показывает, что одновременности нет и тут. Просто этот человек умеет очень быстро переключаться с восприятия на деятельность и обратно.
Как это часто бывает с противоположенностями, периоды проявления одной из них чередуются с периодами активизации другой. Также чередуются восприятие и деятельность. Наблюдается что-то вроде качелей: чем больше отмашка в одну сторону, тем сильнее она будет в другую. Если мы сделали или сказали что-то необычное, мы всегда вслед за этим более чувствительны к внешним оценкам и суждениям, к внешнему воздействию. Чередованием периодов восприятия и деятельностной активности возможно объясняется и явление колебания концентрации внимания. Как бы мы ни стремились быть постоянно внимательны при разговоре, при чтении или другой деятельности, в восприятии обязательно будут провалы. Поэтому умение быть внимательным предполагает не непрерывную концентрацию, а способность чередовать активно восприятие в те периоды, когда говорится что-то важное, с обработкой воспринятого, когда речь идет о несущественном. В том же, что чередование важного с второстепенным обязательно есть, сомневаться не приходится, так как говорящий постоянно активно действовать тоже не может.
Ритм активности собеседника не всегда легко уловить. Дело, однако, значительно упрощается, если этот ритм задан какой-то внешней формой. Может быть поэтому стихи и обладают такой притягательностью, что заложенный в них ритм проглядывается довольно легко и подстроиться под него не сложно. Возникает своего рода резонанс восприятия.
Другой очень важный для нас случай, в котором мы легко можем настроиться на ритм собеседника, это когда таким собеседником являемся мы сами. Как показали психологи, внутренняя речь, которой сопровождается наше мышление, развивается из речи внешней. Вначале ребенок учится говорить то, что ему говорят взрослые. В это время источник и приемник речи четко разделены. Затем, начав говорить, он сначала пользуется речью для воздействия на взрослых, но постепенно начинает говорить и для себя. Источник и приемник речи замыкаются в нем самом.
Благодаря тому, что настроить ритм восприятия на ритм воспроизведения речи в этом случае много легче, появляется возможность «свертки» внешней речи и перехода ее во внутреннюю, скрытую от других людей. Тем не менее, замыкание источник-приемник всегда остается, так как без него не может быть определенности мысли.
Когда мы говорим о замыкании источник-приемник в мышлении, то совсем не обязательно, что речь идет о вербальной внутренней речи. На месте слова, в принципе, может быть какое угодно действие, замкнутое на соответствующее восприятие. Это может быть, например, жестикуляция или генерация зрительных образов (зрительное воображение). Мышление в этом случае будет уже несловесным. Тем не менее, и такое мышление может быть достаточно полноценным и давать вполне определенные результаты.
Если источник и приемник пространственно разделены, то замыкание их, в принципе, может быть непрерывным. Когда же и источником, и приемником является одна и та же органическая система, то это замыкание может быть только дискретным. (Это вытекает из того, что органическая система не может быть и тем и другим одновременно). Дискретным должен быть соответственно и результат, например мысль.
Поставим теперь перед собой вопрос: что такое хороший приемник? Очень хорошими приемниками являются, очевидно, рецепторы наших органов чувств. Однако все они воспринимают внешние раздражения не для себя, а для чего-то другого. Все они не только воспринимают, но и действуют, причем хороший приемник тем и отличается, что на слабое специфическое внешнее воздействие он отвечает сильной реакцией. Восприятие преобразуется в действие. Такой вывод справедлив не только по отношению к рецепторам. Преобразование восприятия в действие происходит в любой органической системе. Осуществляется оно и в человеке.
Обычно у каждой органической системы существуют определенные каналы преобразования восприятия в действие. Можно сказать, что по ним протекает некоторый поток действия из внешней среды через органическую систему и обратно во внешнюю среду. Часть этого потока может задерживаться, аккумулироваться органической системой и затем использоваться ею как собственная активность, Назовем способность накапливать не реализованную до времени деятельность емкостью.
Можно у органических систем обнаружить свойства, соответствующие и другой характеристике электрических контуров — индуктивности. Действительно, представим себе, что обстановка, в которой обычно живет человек, изменилась. В этом случае он своими действиями очевидно попытается восстановить свое привычное состояние. Например, попав в очень тихое место, может начать говорить с собой. При прочих равных условиях индуктивность электрической цепи тем больше, чем больший ток она пропускает. То же можно сказать и об органических системах: индуктивность их тем больше, чем больший поток действия через них замыкается.
Не трудно заметить, что емкость и индуктивность являются качествами противоположными. Для увеличения качества индуктивности требуется, чтобы канал реализации восприятия в деятельность был свободным (отсутствовало сопротивление), а увеличение емкости, наоборот, требует задержки деятельности. Поэтому возможны случаи, когда одно качество развивается в ущерб другому. Что представляет собой человек с большой индуктивностью? — это человек мгновенного действия. Он быстро реагирует на новою ситуацию, но действия его редко бывают разнообразными. Поведение его довольно стереотипно, но в некоторых ситуациях весьма эффектно. А что представляет собой человек с большой емкостью? — это, очевидно, человек «мыслительного» типа. Прежде чем что-то сделать, он десять раз подумает, поэтому реакция его довольно медленная, заторможенная. Зато этот человек гораздо реже совершает опрометчивые поступки.
Разделение органических систем на индуктивные и емкостные можно наблюдать не только на разных людях. По пути развития того или иного качества идут целые типы животных. Членистоногие, например, стали развивать в себе качество индуктивности. Их поведение, которое мы называем инстинктивным, пригодно только для вполне определенных условий. Но зато насколько оно в этих условиях эффективно: насколько движения насекомых точны и целесообразны. Вспомним хотя бы пчелу или паука. Наоборот, млекопитающие и люди усиленно развивают свои емкостные качества. У них появляется содержащий все большее количество «этажей» головной мозг. А каждый такой этаж — это возможность дополнительной задержки перехода от восприятия к деятельности.
Индуктивность и емкость — два взаимно дополнительных качества органических систем. Развитие одного из них тесно связано с развитием другого. Поэтому преисполнимся благодарности к насекомым, взявшим на себя труд развития системы непосредственного действия (качества индуктивности). Только благодаря им у человека появилась возможность приобрести предмет его гордости — развитый головной мозг, позволяющий действовать не сгоряча, а по здравому размышлению.
Продолжим аналогию с электрическими цепями. В электрическом колебательном контуре могут возникать колебания электрической активности. Энергия при этом постоянно распределяется между емкостью и индуктивностью, концентрируясь то в одном, то в другом элементе. Не такие ли колебания возникают и в органических системах, таких, как например тело человека, его эмоции, его разум. Периоды деятельности, периоды активного проявления во внешнем мире сменяются периодами накопления потенциала будущего действия. Может быть придет время, когда люди научатся сознательно использовать эти естественные колебания, научатся делать дела тогда, когда возможности их сделать наибольшие и копить силы тогда, когда идет естественное их накопление. Может быть со временем мы научимся сознательно пользоваться многочисленными внешними воздействиями таким образом, что сможем накапливать энергию в наших природных колебательных контурах и затем использовать ее для достижения наших истинно человеческих целей.
|
