Новое
О сайте
Об авторе
Книги
Статьи
Заметки
Беседы
Преображение
Форум
Гостевая книга
Карта сайта

Доска объявлений

Альтернативный форум

Видео

Найти

 

Житие вмч. Георгия Победоносца

На главную Карта сайта Написать письмо

На главную Книги Полезное инакомыслие (органические системы) Глава 3. Структура органических систем

ГЛАВА 3. СТРУКТУРА ОРГАНИЧЕСКИХ СИСТЕМ

Посмотрим, как устроен живой организм и что в нем есть такого, что отличает его от сложного механизма. Наше тело состоит из множества клеток, каждая из которых живет своей собственной жизнью. Эти клетки имеют самостоятельную активность, сами стремятся определить свои взаимодействия с другими клетками, отстаивают свои «интересы». Однако что-то должно все же собирать их воедино, организовывать их в целостный организм, ведь иначе, если бы клетки обладали только свободой и не были связаны никакой необходимостью, то очевидно такая свобода была бы разрушительной. Что же определяет эту целостность?

Один из возможных ответов заключается в том, что существуют определенные закономерности развития и жизни живого организма, которые диктуют клеткам их поведение, а также заставляют их когда нужно превращаться в клетки тех или иных органов и тканей. — Это стандартный ответ, который следует из логики механических систем с ее всемогуществом закона, способного определить и организовать абсолютно все. Далее, согласно этой логике, нужно бросить все силы на поиски законов организации живого. Узнав эти законы и овладев ими, мы сможем излечивать неизлечимые болезни, исправлять уродства и вообще сможем сделать себя такими, какими нам хотелось бы быть. Не правда ли, заманчивая перспектива. Тем более заманчивая, что наука вполне доказала свою способность находить все новые и новые законы.

Представления об органических системах таких радужных надежд не сулят. По крайней мере пока. Но с точки зрения логики органических систем приведенное решение проблемы целостности страдает весьма существенным недостатком. Дело в том, что закон нами мыслится обычно как некая внешняя сила вынуждающая ему подчиниться. Если бы поведение клеток определялось такими законами, то оказалось бы, что оно полностью определено извне чем-то внешним. А это значило бы, что клетка перестала быть органической системой и стала ни чем иным как сложным механизмом. Но из сложных механизмов можно собрать опять же, пусть сложнейший, но лишь только механизм, а не организм. Механизмом нужно управлять — и вот, пожалуйста, мы уже «дозрели» до того, чтобы придумать некоторое подобие души, управляющей телом. Начав с одной крайности, мы приходим к другой. По сути же ничего не изменилось, так как и законы, и таким образом понимаемая душа управляют телом одинаково — внешним образом.

Заметим, между прочим, что переход от ортодоксальных научных материалистических взглядов к тому, что мы называем идеализмом, а иногда к совмещению и того и другого, не такая уж редкость. Правда, происходят подобного рода вещи обычно с достаточно крупными учеными, которые не только заняты поисками законов, но и ставят для себя вопрос: «А что же дальше?».

Попробуем себе представить другой, альтернативный вариант способа организации целостности. За исходный пункт наших рассуждений выберем такую ситуацию, когда целостный организм уже есть, пусть хотя бы лишь в виде зародыша. И сам организм, и входящие в его состав клетки представляют собой органические системы. А вопрос целостности в этом случае превращается в вопрос о том, каким должно быть между ними взаимодействие, чтобы целостность организма сохранялась и развивалась. Вопросы возникновения и распада органических систем обсуждать не будем, по крайней мере пока, так как рассуждения здесь наверняка не превзойдут уровня достаточно наивных гипотез.

Мы пришли к выводу, что одних лишь внешних воздействий, т.е. взаимодействий, при которых стороны существуют друг для друга только как объекты (объективно) для понимания целостности органических систем, недостаточно. Необходимо также такое взаимодействие, которое осуществлялось бы через «внутреннее» органических систем, через их свободу, их интересы, и, если можно так выразиться, волю. Можно попробовать представить себе, что организующее воздействие целого организма на свои отдельные клетки в принципе ничем не отличается от упомянутых уже воздействий внешнего типа, но осуществляется более изощренно, так что клетки не могут почувствовать, что ими управляют. Этакое подпороговое воздействие. Однако это будет не более, чем видимость решения.

По-настоящему клетка отличить организующее влияние целого организма на свое поведение от своей собственной активности не сможет лишь в единственном случае — тогда, когда они действительно неразделимы, когда они представляют собой единое. То есть мы приходим к тому, что должно существовать взаимодействие, при котором клетка (то есть часть организма) по крайней мере в отдельные моменты времени в самых своих существенных качествах становится равной всему организму. В этом случае организм и клетка представляют одно неделимое целое. Назовем такой механизм взаимодействия отождествлением.

Механизм отождествления действует не только между такими органическими системами, которые находятся на разных уровнях иерархии, но и между системами одного уровня, и, в принципе, по-видимому, возможен между любыми органическими системами. У людей он проявляется, например, в явлениях эмпатии, когда мы непосредственно ощущаем настроение и чувства другого человека. Не обходится без отождествления, когда мы вдруг что-либо понимаем. И вообще, сам поток сознания представляет собой, по-видимому, не что иное как цепочку сменяющих друг друга отождествлений нашего «Я» с нашими мыслями, эмоциями, ощущениями и восприятиями.

Сказанное нуждается в пояснении, ведь с точки зрения логики механических систем механизм отождествления — это что-то совершенно невероятное и невозможное. Действительно, как можно отождествлять клетку и организм? Можно ли серьезно говорить о неразличимости интересов того и другого? С этим нужно разобраться, ведь мы-то прекрасно это различие проводим.

Возьмем для примера феномен сопереживания. Никто, конечно, не скажет, что когда один человек заражается от другого его энтузиазмом или страдает его болью, то при этом можно наблюдать их слияние (было два человека, стал — один). Очевидно, что о слиянии тел речи быть не может. Что же значит в таком случае упомянутая тождественность? Что с чем тождественно?

Прежде чем говорить об отождествлении двух органических систем, обратим внимание на равенство человека с самим собой. Человек, как и каждая другая органическая система, за свою жизнь меняется очень сильно. Растет и укрепляется, а потом стареет его тело, меняется багаж накопленных за жизнь знаний, изменяется порой и характер и отношение к жизни. Но все это заметно снаружи. А сам для себя человек остается все тем же. Что-то в нем, известное лишь ему самому, остается неизменным, хотя и он сам прекрасно отдает себе отчет в том, что годы прожитой жизни не прошли для него бесследно. Эту неизменную сущность человека раньше называли душой, сейчас чаще всего называют — его «Я». По-видимому, что-то подобное есть и у любой другой органической системы — нечто, что организует ее целостность, обеспечивает преемственность в череде изменений ее структуры и поведения.

Можно ли познать это нечто, можно ли познать свое Я? — с одной стороны, никто не знает и не может знать меня лучше, чем я знаю себя сам. Но, с другой стороны, чтобы иметь знания о каком-то предмете, я должен посмотреть на него со стороны, иметь возможность обращаться с ним как с объектом. С самим собой я такой процедуры проделать не могу — также не могу, как не могу поднять себя за волосы. А это очевидно значит, что иметь объективного знания о своем «Я» мы не можем. Для нас оно не более чем нечто, о котором мы знаем только то, что оно есть и оно творчески активно. Но оно же для нас и — все то, без чего мы — уже не мы.

Чтобы лучше понять разницу между органическими системами и механическими, мы сосредоточили свое внимание именно на их отличии, выделили нечто, присущее только органическим системам и рассматривали его отдельно. В органической системе и объективное, и субъективное (каким бы оно ни было) существуют как единое целое, подобно тому, как комплексное число в математике есть одно число, которое мы для удобства разбиваем на две компоненты — вещественную и мнимую.

Разовьем эту аналогию. Что такое вещественные числа нам понятно. Их мы получаем в ходе обычной и вполне привычной процедуры измерения. Измерить можно любой находящийся в пространстве предмет и, в принципе, любое конечное расстояние. Измерить можно также длительность любого события и любой конечный временной интервал. Измерить можно все, что существует объективно и при этом ничего другого помимо вещественных чисел мы не получим. Выходит, что мнимые числа вроде бы никакой реальности не отражают. Не являются ли они лишь результатом богатой фантазии математиков, тем пустоцветом, в котором начисто отсутствует физический смысл? — Возможно, до появления электромагнитной теории Максвелла, теории относительности и квантовой механики такие рассуждения и могли бы быть допустимы. Но без комплексных чисел современный физик как без рук. Значит и за ними — хочешь не хочешь — а придется признать некоторый физический смысл. Тогда вопрос, — какой?

Мнимые числа по отношению к вещественным — это нечто нереальное, такое же, как то самое нечто, что мы обнаружили у органических систем. Однако при взаимодействии (умножении) друг с другом они дают вполне привычные нам вещественные числа. То есть для нас они проявляются не сами по себе, а лишь косвенно, как результат взаимодействия. Подобная картина наблюдается и у органических систем. Наше «Я», которое стремятся выделить и изучить не существует в виде какого-то объекта. Однако оно действует и порождает определенные поступки, мысли, состояния. Из этого сделаем достаточно важный вывод: наше «Я» не постигается разумом, не фиксируется в знании — оно может развиваться и проявляться в наших умениях. Поэтому, стремясь развить себя, нужно заниматься не столько самопознанием, сколько деланием важных и хороших дел. Будет дело, будет его результат — тогда и будет что познавать.

Теперь можно вернуться к отождествлению. Слияния всего того содержания, которое имеется в органических системах объективно, — нет. Об этом говорит и наш житейский опыт и самые строгие научные эксперименты. Поэтому, когда мы говорим об отождествлении, то при этом имеется в виду возникновение единства на уровне нечто. Взаимодействие на этом уровне, приводит к тому, что в момент возникновения единства организм влияет на поведение клетки таким образом, что она становится «заинтересована» в единстве с другими клетками. Однако и сам организм не остается при этом неизменным: он впитывает в себя интересы и цели клетки. А поскольку органическая система «организм» взаимодействует таким образом со всеми своими клетками, то в результате она объединяет, собирает воедино все их частные интересы. Влияние организма и клеток друг на друга взаимное.

Когда мы говорим, что органические системы имеют нечто, отличающее их от механических, то подчеркиваем принципиальное отличие этого нечто от предметов и явлений объективного мира. Отличаются они, в частности, и тем, что в противоположность механическим системам, обязательно имеющим определенную локализацию в пространстве и во времени, нечто органических систем локализовать нельзя. Здесь наверное стоило бы приостановиться и обдумать сказанное. Ведь утверждается нечто очень важное. Например то, что человек, также как и другие органические системы, неограничен пределами своего тела. Взаимодействуя с расположенными вне его объектами, отождествляясь с ними, он тем самым выходит за рамки себя. А это ни более ни менее как утверждение принципиальной возможности таких явлений как телепатия и телекинез. Действительно, если я в какой-то момент тождественен с другим человеком, — это значит, я этот момент имею доступ к его мыслям и чувствам (также как и он к моим). Если я в какой-то момент тождественен с каким-нибудь предметом, — это значит, что я в это время имею принципиальную возможность влиять на его поведение (например сделать так, чтобы он передвинулся).

Все это, — скажут мне, — абстрактные рассуждения и не более того. В жизни такого не случается. Человек не умеет ни читать чужие мысли, ни двигать предметы на расстоянии. — И слава Богу, что не умеет (хотя кое-кому, как говорят, это удается). Для этого есть достаточно веские причины. Во-первых, та, что отождествляясь с другими людьми и объектами внешнего мира, человек в какой-то мере теряет свою индивидуальность, теряет себя и свою целостность. После такого взаимодействия нужна специальная дополнительная работа, чтобы вновь собрать себя воедино, найти самого себя. А это нужно уметь делать, иначе отождествление с внешними объектами может плохо кончиться. Опасность увлечения оккультными феноменами для психического и физического здоровья весьма велика. Эта же опасность бессознательно ощущается всеми нами. Проявляется она в некотором безотчетном страхе перед всякой «мистикой», и в упорном требовании рассудка доказать логично, строго и экспериментально существование (а точнее — не существование) явлений, которые мы называем чудесами, и еще во многом другом. Действует элементарный инстинкт самосохранения.

Препятствие это не является непреодолимым. Ведь страх возникает только тогда, когда мы чувствуем свое бессилие. Когда же мы уверены в себе, страх отступает, перестает связывать нам руки и не мешает действовать нам эффективно. Наш страх — наша охрана, пока мы слабы. Если же человек достигнет больших высот в своем физическом и, главное,  духовном развитии, страх ему будет не нужен и феномены, которые кажутся нам сейчас невозможными, могут проявиться сами собой. Во всяком случае, так утверждают все религии.

Вторая причина, по которой нам сознательно не удается взаимодействовать с предметами, животными и людьми без непосредственного контакта, связана с тем, что вред при этом может быть нанесен не только себе, но и другим. Механизмы защиты действуют и у них. Они тоже препятствуют тому, чтобы отождествление произошло. Привыкнув обращаться с механическими системами, привыкнув управлять ими и навязывать им свою волю, цивилизованный человек пытается тоже самое проделывать и с животными и с людьми (по-другому он просто не умеет). Но вряд ли вам понравится, если кто-то захочет управлять вашим поведением или начнет читать ваши мысли, чтобы потом использовать их в своих эгоистических интересах.

Современная машинная цивилизация довольно здорово разъединила и разобщила людей. Поэтому такое явление как, например, восприятие чужих мыслей встречается в странах запада исключительно редко. Другое дело, в странах, где сохранились еще естественные отношения человека с природой и человека с человеком. Само мировоззрение живущих там людей таково, что оно воспринимает кажущиеся нам чудом явления как нечто само собой разумеющееся. И дело тут совсем не в том, что эти люди находятся на более низкой ступени развития и не дозрели еще до научного мышления. Просто их жизнь организована таким образом, что не препятствует проявлению может быть вполне естественных для человека способностей. Если со временем произойдет перестройка нашего общества, если станет более человечным отношение людей к природе и к миру в целом, если более близкими, душевными станут отношения между людьми, то, может быть, природа и люди откроются друг для друга и возникнут совершенно новые способы общения между людьми и новые способы познания мира. Но это будущее, а что сейчас?

Сейчас мы тоже постоянно взаимодействуем с окружающим, тоже отождествляемся с ним, но только неосознанно. Получающиеся при этом результаты как правило непредсказуемы и нами не контролируются. Тем не менее, такое взаимодействие, видимо есть, хотя трудно оценить, сколь оно значительно. Мы не можем пока зафиксировать его экспериментально, однако оно давно зафиксировано в народной мудрости: в пословицах типа «береженого Бог бережет» или «смелого пуля боится», в представлении о счастливчиках, которым удача сама идет в руки и о несчастливцах. Человек действует не только в пределах своего тела, не только своими ногами, руками или своей речью. Он бессознательно действует и вне себя , организуя обстоятельства своей жизни. Иначе можно сказать, что когда человек имеет какую-то цель и стремится к ней, то не только он идет навстречу тем или иным жизненным ситуациям, но и жизнь идет навстречу ему. Движение обоюдное. Но поскольку оно относительное, зафиксировать это обоюдное движение трудно. Трудно выбрать подходящую точку отсчета. Тем не менее, не бывало ли у вас таких «случайных совпадений», когда вам, например, дают почитать книгу на тему, которая вас незадолго до этого заинтересовала или когда вам вдруг звонит знакомый, с которым вы долго не виделись и которому сами собирались в ближайшее время позвонить?

Движением жизни навстречу человеку можно объяснить и феномен устойчивых заблуждений. Имея определенные представления о каком-нибудь человеке, мы пытаемся проверить их, понять, какой человек «на самом деле». При этом мы, как правило, наблюдаем не бесстрастно. Мы часто неосознанно пытаемся заметить, не поведет ли человек себя именно так, как мы от него ждем. И часто оказывается, что наши ожидания сбываются, хотя для других, знающих этого человека людей, такое поведение кажется странным и случайным. Тем не менее, мы получаем «подтверждение» и считаем, что наше мнение было правильным, объективным. На самом же деле оно не более, чем плод суеверия (т.е. суетной, ложной веры), которое тем не менее, «работает». Точно также часто сбываются наши страхи и опасения, по тому же механизму везет удачливым.

Мир с этих позиций представляет собой не статичную систему не зависящих от людей отношений. Наоборот, то, каким он будет для нас, каким своим ликом он к нам повернется , зависит также от нас самих, от наших представлений о нем, от нашего к нему отношения. Однако, не будем обольщаться, зависимость эта пока не столь уж велика. Поэтому не стоит реальную деятельность подменять работой по изменению лишь своего отношения к окружающему. Мир от этого вряд ли заметно изменится. В тоже время утверждая, что не существует непреодолимой абсолютной границы между объективным и внутренним миром человека, мы тем самым утверждаем, что диапазон возможностей действовать у человека значительно шире, чем мы обычно привыкли думать. Об этом стоит почаще вспоминать, особенно тогда, когда кажется, что все возможности достичь желаемой цели исчерпаны и от бессилия опускаются руки.

Отождествление человека с другими органическими системами происходит постоянно, но степень этого отождествления может быть очень разной. С мелькнувшей в голове мыслью мы отождествляем себя лишь на мгновение, а какая-нибудь важная идея может завладеть вашим сознанием на довольно длительное время. Чаще всего человек отдает себе отчет в том, что он сам и, допустим, то эмоциональное состояние, в котором он находится, — не одно и то же. Однако, возможно и такое самоотождествление, когда, например, какая-нибудь теория или идея становится как бы частью нашего «Я». В этом случае опасность для теории (возможность другого теоретического истолкования фактов) воспринимается как опасность для самого человека. Начинается борьба за существование, в ходе которой об истине уже и не вспоминают. Такое самоотождествление называют привязанностью или пристрастием и не без основания считают, что пристрастия связывают свободу человеческого духа, не дают ему развиться.

Непривязанность — качество для человека очень важное и не удивительно, что у людей выработались и определенные способы его развития. Речь идет о шутке и об иронии. Действительно, ситуации, которые в шутках обыгрываются, обычно достаточно серьезны и, если шутка не удается, то она может иногда сильно обидеть или расстроить. Однако, если она все же удалась, если люди, к которым она обращена, захотели принять «правила игры» и смогли это сделать, то возникает прекрасное чувство легкости, освобождения от привычных стереотипных реакций. Мы чувствуем, что мы выше обстоятельств, что мы можем посмотреть на обыгрываемую ситуацию извне, не принимая ее близко к сердцу. Однако, для этого мы должны обладать как минимум чувством юмора.

Имея дело с органическими системами, мы постоянно будем встречаться с противоречиями. На одно из них мы как раз натолкнулись. С одной стороны, органические системы обладают способностью отождествляться друг с другом и качество это оказывается для них очень существенным, отличающим их от систем механических. С другой стороны, столь же существенна для них непривязанность — способность оставаться свободными, оставаться собой. Налицо диалектическое противоречие. Попробуем разобраться, что это такое.

Когда мы читаем или слышим слово противоречие, перед нами мысленно обычно рисуется следующая картина. Двое людей, имеющих различные мнения по одному и тому же вопросу, пытаются найти какое-то общее решение проблемы. Несовпадение взглядов заставляет их спорить друг с другом, обосновывать свою точку зрения и находить слабые места в аргументации противника. При этом оба стремятся к тому, чтобы найти такое решение, которое удовлетворило бы обоих, т. е. в идеале противоречие должно исчезнуть. Годится ли такая модель для нашего случая? — по-видимому не очень. Не пригодна она прежде всего потому, что наше противоречие в принципе не разрешимо. И способность к отождествлению, и непривязанность нужны органической системе в равной мере. Более того, чем лучше органическая система развита, тем сильнее должны быть развиты у нее и оба этих качества. Об исчезновении противоречия говорить тут не приходится.

Оперировать абстрактными понятиями довольно трудно, поэтому давайте разберем взаимоотношения между противоположенными качествами на конкретном примере. Рассмотрим те особенности, которыми обладает наше внимание.

Человек постоянно взаимодействует с внешним миром. Он воспринимает находящиеся вне его объекты (их цвет, размеры, запах и т. п.), воспринимает результаты своих действий и своего мышления, воспринимает те психологические состояния, в которых он оказывается. Большинство всех этих взаимодействий происходит на уровне подсознания. Однако некоторые из них воспринимаются нами сознательно. Мы говорим, что на них направленно наше внимание. С точки зрения развиваемых нами идей внимание — это процесс отождествления нашего «Я» с тем или иным объектом восприятия и от того, насколько велика степень отождествления, зависит такое качество внимания как его глубина. Нет нужды доказывать, насколько важно для человека иметь развитое, глубокое внимание. Однако сильная концентрация, способность сосредоточиться на каком-то одном предмете имеет оборотную сторону. Дело в том, что восприятие всего остального в этот момент затруднено. А если вдруг на периферии внимания появляется что-то очень важное или даже представляющее угрозу? — мы можем просто пропустить, не заметить то, что для нас представляет безусловный интерес. Не заметить лишь потому, что внимание в это время целиком сосредоточено на другом, захвачено этим другим.

С другой стороны, если наше внимание ни к чему не привязано, если мы свободно можем направить его туда, куда захотим, то мы также свободно можем выбрать именно то, что для нас важнее всего. Такое качество внимания называется его хорошей переключаемостью. Но и оно имеет свою оборотную сторону. Хорошая переключаемость достигается чаще всего за счет потери глубины. Если мы ни с чем себя не отождествляем, если ничто завладеть нашем вниманием сильно не может, то конечно переключаться в этом случае легко. Однако такое внимание почти равносильно его отсутствию. Глубина и переключаемость — это два противоположенных качества внимания. Пытаясь развить и то и другое, мы неизбежно сталкиваемся с их противоречием.

Тем не менее, есть люди, внимание которых отличается и большой глубиной, и очень хорошей переключаемостью. Значит развитие одного из этих качеств совсем не обязательно сопряжено с угнетением другого. В этом случае в отношениях между противоположенными качествами мы должны разглядеть не только противоречие, но и взаимную дополнительность, взаимную поддержку. Допустим, например, что при той же глубине внимания у человека по какой-то причине значительно улучшилась его переключаемость. Это, в свою очередь, дало бы ему возможность без каких бы то ни было нежелательных для себя последствий увеличить у своего внимания глубину, т. е. развитие одного качества позволило бы развиваться и другому.

Отношения между противоположенными качествами можно описать следующей моделью. Представим себе, что два человека потребляют и производят некоторый общий ресурс (например, некоторое количество денег). Поскольку ресурс ограничен, то увеличение потребления одним человеком обернется уменьшением потребления этого же ресурса другим. В этом отношении их интересы противоположны. С другой стороны, если один из них своей деятельностью сможет объем общего ресурса увеличить, то этот результат благоприятно скажется и на другом человеке. Здесь уже интересы двух людей оказываются совпадающими.

Диалектическое отношение — это отношение не только противоположенности, но всегда и отношение взаимной дополнительности. Однако дополнительность эту заметить обычно бывает гораздо труднее чем противоречие. Поэтому в формуле «единство и борьба противоположностей» обычно выделяют и изучают моменты борьбы, а о единстве, как правило, упоминается лишь вскользь. Тем не менее, это единство играет роль совсем не второстепенную. Оно представляет собой нечто гораздо большее, чем внешние чуждые узы, связывающие противоположенности, у которых единственная задача, будто бы, — это разделяться и бороться друг с другом.

Заговорив о единстве и борьбе противоположностей, мы вплотную подошли к вопросу развития органических систем.

Оглавление:

Предисловие
Введение
Глава 1. Органические системы
Глава 2. Свойства органических систем
Глава 3. Структура органических систем
Глава 4. Развитие органических систем
Глава 5. Взаимодействие органических систем
Глава 6. Силовые и информационные взаимодействия
Глава 7. Отношение «источник — приёмник»
Глава 8. Энергия
Глава 9. Отношение «центр — периферия»
Глава 10. Познание органических систем
Глава 11. Вера
Глава 12. Деятельность органических систем
Приложение 1. Замечательные числа
Приложение 2. «Живая вода»
Приложение 3. «Живое солнце»

 

Rambler's Top100 Православное христианство.ru. Каталог православных ресурсов сети интернет

Разработка и создание сайта - веб-студия Vinchi

®©Vinchi Group