Когда начинают
рассуждать о сроках Второго Пришествия обычно сразу вспоминают слова Христа,
обращённые к ученикам: «О дне же том или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но
только Отец» (Мк. 13,32) И другое место: «берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение; ибо многие придут под именем
Моим, говоря, что это Я; и это время близко. Не ходите вслед их.»(Лк. 21,8-9)
Казалось бы, после таких слов говорить о сроках Второго Пришествия есть занятие
бессмысленное. Однако в Евангелиях есть и другое, например: «И когда приблизился к городу, то смотря на
него, заплакал о нём и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что
служит миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни,
когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду,
и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне
за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк. 19,41-44).
Или: «посмотрите на смоковницу и на все
деревья. Когда они уже распускаются, то, видя это, знаете сами, что уже близко
лето. Так, и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко Царствие Божие»
(Лк. 21,29-31).
В некотором
отношении ситуация напоминает ситуацию «грехопадения». С одной стороны, как
бы запрет (хотя формально запрета нет) на знание о сроках. С другой стороны,
утверждается, что знание это для людей чрезвычайно важно и может быть дано тогда,
когда уже «близко Царствие Божие».
Как повести себя, когда «открылись глаза»
и вдруг оказалось, что ты понял то, чего человеку понимать, как будто не дано.
Посчитать ли полученное знание дьявольским обольщением и плодом своих мудрствований
(хотя сам, кстати, об этом много и не думал) или, наоборот, в том, что это знание
открылось усмотреть волю Божию? Предполагая, что Адам вкусил от «запретного»
древа всё же по воле Божией, я, естественно, надеюсь, что и знание о сроках
дано тоже Богом. Дано не вследствии каких-то особых заслуг автора, а исключительно
потому, что «пора».
Необходимо отметить
и ещё один важный момент. Библия даёт нам несколько примеров, когда Бог или
царь, сказав слово, которое «непреложно» затем своё решение «отменяют», причём
это совсем не выглядит как противоречие самому себе. Конечный результат благодаря
усилиям людей оказывается иным, чем это было предопределено высшей властью.
Но замечательно то, что и сам носитель этой власти с таким результатом вполне
согласен. Посмотрим что это за примеры.
Первый пример
— история проповеди Ионы пророка в Ниневии. За умножившиеся беззакония Бог решил
разрушить великий город Ниневию. И Он посылает туда Своего пророка, чтобы тот
сообщил жителям города, что через сорок дней они все погибнут. Иона, зная Бога
как милующего и любящего людей, не в силах исполнить это повеление Божие. Он
пытается бежать, пытается отказаться от своей страшной миссии. Тем не менее,
Бог вынуждает его сделать то, что хочет Он, показывая тем самым, непреложность
Своей воли. Иона идёт и проповедует на улицах города, обещая горожанам скорую
погибель. Однако, что замечательно, горожане, поверив Ионе, не к смерти
стали готовиться, а покаялись и обратились к Богу с просьбой о помиловании.
Пришёл срок истребления Ниневии, и Иона, выйдя из города, наблюдал, что произойдёт.
Но ничего не произошло, Бог Своё решение отменил. Глядя на город, Иона сильно
скорбел, но уже не о том, что Ниневия погибнет, а о том, что пророчество его
оказалось как будто ложным. В конечном итоге Бог утешил его, показав, что всё
происшедшее вполне соответствует Его намерениям, ибо Он не хочет никого губить,
но хочет всех миловать.
Что было бы,
если бы люди Ионе не поверили? — Ниневия погибла бы. В этом смысле слово Божие
твёрдо. Но что было бы, если б Ниневитяне абсолютизировали эту непреложность
воли Божией и, поверив проповеди Ионы, они поверили бы и в неизбежность своей
гибели? — Увы, Ниневия также погибла бы. К счастью для Ниневитян, они, поверив,
в реальность угрозы не поверили в неизбежность её.
Всё, что сказано
о Ниневии, имеет непосредственное отношение к нам, ко всем людям планеты Земля.
Дело в том, что Христос пришёл в мир сей не только для того, чтобы творить чудеса
и учить людей. Он пришёл к нам с миссией Ионы пророка со всеми вытекающими отсюда
последствиями. Об этом свидетельствовал Дух Святой, сошедший во время Крещения
на Иисуса в виде голубя, ведь имя Иона как раз и означает «голубь». Об этом
прямо говорит и Сам Господь: «как Иона был знамением для Ниневитян, так
будет и Сын Человеческий для рода сего» (Лк. 11,30).
Как относиться
к «страшным» пророчествам о последних временах? — Если им не поверить, — они
сбудутся. Также они сбудутся, если поверить в их неизбежность. Вывод тот же:
нужно поверить в реальность угрозы и не верить в её неотвратимость. То есть
наша судьба, на самом деле в наших руках. Сумеют люди изменить своё отношение к
Богу, — для них Второе Пришествие станет великой радостью; не сумеют, — великой
бедой.
Второй пример
возьмём из книги Есфири (см. кн. Есфири). Вследствие происков их недоброжелателя
Амана, имевшего большое влияние при царе, все находящиеся в Вавилонском пленении
евреи должны были быть истреблены. Было намечено вполне определённое время,
когда должно было начаться это истребление, был и соответствующий царский указ.
Но затем выяснилось, что и сама Есфирь, любимая жена царя — еврейка. Царь, вняв
её мольбам, рад был бы отменить изданный им же самим указ, однако по законам
их страны ничто и никто, даже и сам царь, не вправе были отменять прежнее решение.
Казалось бы, гибель неизбежна. Однако нет, выход нашёлся. Был издан ещё один
царский указ, в котором повелевалось до назначенного срока истреблять всех врагов
евреев. То есть, когда подошёл срок исполнения первого указа, врагов, желавших
их смерти, у евреев уже не было. Формально первый указ остался в силе, однако
фактической силы он уже не имел.
В приложении
к нам ситуация выглядит следующим образом. Узнав о сроке Второго Пришествия,
мы можем принять его как время, назначенное Богом для истребления всего живого
на земле: «Придёт же день Господень, как тать ночью,
и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и
все дела на ней сгорят.» (2 Пет. 3,10). Тем не менее, хотя определение такого
рода и есть, это совсем не значит, что Бог желает этого разрушения.
Но, если Бог желает всем спастись, то кто же является нашим врагом, ведущим
нас к смерти? Не мы ли сами, не наша ли вера в то, что сказанное сбудется неизбежно?
Вернёмся к печати
антихриста и задумаемся над тем, что характеризует дух фарисейский. Вспомним,
что было во времена Христа. Иудеи, почитая заповедь Бога о хранении субботы,
видели в этой заповеди также и запрет на творение добрых дел во славу Божию.
Когда же Сын Божий делом показал, что Бог отнюдь не запрещает в субботу делать
добро людям, «праведные» фарисеи и книжники восстали на Него и убили Его. Христос
показал путь к жизни, а фарисеи попытались этот путь закрыть.
Представим себе,
что Господь вновь открывает перед нами возможность спасения, причём спасения
не только души, но и спасение и всего тварного мира, совершающееся не через
гибель и разрушение, а через преображение всякой твари. Каковы мы будем, если,
настаивая на необходимости исполнения буквы нового закона, отвергнем милость
Божию и сами изберём себе смерть! Не следует ли нам, пока есть время, подобно
древним евреям, находящимся в Вавилонском плену, восстать против этой убийственной
веры, пока она нас не погубила.
Третий пример
— суд Соломона (3 Цар. 3,16-28). Две женщины пришли к царю на суд, и каждая
доказывала, что младенец, которого они принесли, принадлежит ей. Казалось бы,
справедливо решить дело совершенно невозможно, т.к. ребёнок сам указать, кто
его настоящая мать, не мог. Соломон же принял решение совершенно неожиданное.
Он приказал разрубить ребёнка надвое и каждой из женщин отдать её часть. Когда
настоящая мать услышала такой приговор, она молила царя отдать своего сына другой
женщине, лишь бы он остался жив. Другая же говорила: «пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите» (3Цар. 3,26). Услышав
это, царь уже без труда узнал, кто является настоящей матерью, и ребёнок живым
был возвращён ей.
Замечательно,
что и в этом случае, суд выиграла не та, которая согласилась с жестоким приговором,
а та, которая воспротивилась ему. Мы, прочитав историю суда до самого конца,
знаем, что тот страшный приговор, который был вынесен Соломоном, имел единственную
цель – выявить, кто является настоящей матерью. Но определить это можно было
лишь в обстоятельствах исключительных, поставив женщин перед лицом реальной
опасности смерти сына.
Задача суда,
который вершил Соломон, — определить истину. Однако самостоятельно решить вопрос,
кто является настоящей матерью ребёнка, судья не мог. Мать сама должна была
явить себя. Соломон лишь задал особую ситуацию, в которой мать могла обнаружить
себя, но сделать это, а, следовательно, и решить исход дела могли лишь те, кто
пришли на суд. При этом, дав возможность «подсудимым» фактически самим совершить
суд, Соломон шёл на большой риск. Представим себе, что мать не смогла бы «отказаться»
от своего сына. Ведь в этом случае ребёнок действительно был бы убит, а убийцей
бы оказался Соломон! И вместо славы и уважения он получил бы от людей презрение
и неприязнь.
Посмотрим теперь,
что говорил о Своём суде Господь. «...верующий
в Меня не в Меня верует, но в Пославшего Меня. И видящий Меня видит Пославшего
Меня. Я свет пришёл в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме.
И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его; ибо Я пришёл не судить
мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью
себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день...»
(Ин. 12,44-48). Ситуация, очень похожая на суд Соломона. В конечном итоге судьёй
для себя каждый оказывается сам. Сможет ли он принять Откровение данное ему
Богом. Сможет ли понять его. Понять именно то, что хотел ему сказать Бог
и сделать именно то, что от него ждёт Бог. Вспоминая суд Соломона, мы
видим, что сам судья отнюдь не говорит о том, чего он ждёт от пришедших к нему
на суд. Человек на этом суде отнюдь не должен приспособляться к тому, что сказано
судьёй. Нет, он должен явить то, что есть в нём самом. Это и будет истиной,
именно ради этого, а не ради чего-либо другого и было дано Откровение.
Откровение Божие
требует откровения человеческого. Если же человек, желая угодить Богу,
пытается согласиться с тем, с чем в душе, тем не менее, согласиться не может
— это будет не что иное, как лицемерие. Но как только человек пытается лицемерить
перед Богом, он сам себе ставит на руку и на чело страшную печать антихриста.
Правда, те, кто уже давно привыкли лицемерить и кто требует согласия с ними
в этом лицемерии и от других конечно очень стараются сделать так, чтобы запечатлены
были все. Тем не менее, без нашего согласия, никто нам печать антихриста поставить
не может.
Лицемерие —
это сокрытие своего собственного лица под некоторой маской. Таких масок много,
но в общем они делятся на два типа: «противления» и «согласия». Маски первого
типа обнаруживаются прежде всего у людей неверующих. Знакомясь с жизнью Церкви
и читая Священное Писание, они используют всевозможные поводы для того, чтобы
не углубляться в изучение той жизни, с которой они соприкоснулись. Они очень
легко соблазняются и отступают, «уверив» себя и, по возможности, других, что
всё прекрасно поняли и для них это не годится. Лицемерие их проявляется в том,
насколько они готовы спорить и доказывать свою правоту с людьми, мало знающими
и имеющими слабую веру, с одной стороны, и не желают разговаривать с теми, кто
действительно знает и понимает, с другой.
Маску «согласия»
чаще надевают люди верующие. Казалось бы, разве возможно что-либо иное в общении
человека с Богом, кроме согласия. Однако вспомним книгу Иова. Страдал, терзался
сомнениями, требовал суда у Бога — Иов. В то же время его друзья, которых не
коснулся перст Божий, вполне были «согласны» с Богом. Более того, они требовали
такого же согласия, требовали лицемерия и от Иова. А он, непокорный, никак не
желал признаваться в грехах, которых не совершал! И что же, каков в итоге суд
Божий? — Вот что говорит Бог одному из друзей Елифазу Феманитянину: «горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих
за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак возьмите себе
семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву;
и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть
вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов 42,7-8).
Лицемерие, хотя
и надевает различные маски, остаётся, тем не менее, всё тем же лицемерием. Верующий,
«согласный» с волей Божией, лицемер ничуть не лучше лицемера противящегося и
неверующего. Он совершенно также не желает углубляться в понимании данного ему
Богом Откровения, хотя на словах отнюдь не отрицает Его значимости и готов распять
любого за малейшее «несогласие» с тем, что сказано в Писании или святыми отцами.
Невозможно допустить,
чтобы Бог, открывший людям великую тайну Своего Второго Пришествия и требующий
от них быть готовыми встретить Его, установил бы жёсткий запрет на знание о
сроках и не сообщил бы делателям о том, что урожай созрел и пора выходить на
жатву. Другое дело, что принять это знание можно только верой. И сможет это
сделать только тот, кто найдёт в себе силы восстать против своего же собственного
лицемерия, не позволяющего отнестись к своей вере сознательно и серьёзно.
Теперь конкретно
о сроках. Обратим внимание на одну замечательную особенность годового богослужебного
цикла Православной Церкви, наиболее полно сохранившей традиции раннего христианства.
Среди всех отмечаемых нами праздников особенно выделяются два: Рождество Христово
и Воскресение Христово или Пасха, соответствующих началу и концу земной жизни
Спасителя. И тот, и другой праздник предваряются постом. С другой стороны, через
отрезок времени равный длительности поста празднуется ещё один праздник. Так,
Рождество Христово предваряется сорокадневным постом; после же Рождества через
сорок дней празднуется Сретение Господне. Аналогично за семь недель до Пасхи
начинается Великий пост, а через семь недель после Пасхи мы празднуем Троицу
или праздник Пятидесятницы. В обоих случаях мы видим одну и ту же структуру,
только в Рождественском цикле она задана числом сорок, а в Пасхальном числом
пятьдесят:
 В связи с этими
замечательными числами пятьдесят и сорок вспомним о двух чудесах накормления
хлебами и рыбами вначале пяти тысяч, а потом четырёх тысяч человек, о которых
мы говорили уже ранее. Тогда был сделан вывод, что они означают исполнение Ветхого
и Нового Заветов соответственно. Следовательно, Пасха с Её пятидесятидневным
циклом соответствует исполнению Ветхого Завета, а Рождество Христово — исполнению
Нового Завета. Конец земной жизни Христа соответствует началу жизни Церкви Христовой
— Его жизни в новом Теле. И наоборот, Рождество младенца Христа соответствует
концу жизни Церкви, который наступит по Втором Пришествии.
Интересно, что
Пасхальному циклу соответствует не только число пятьдесят, но также и число
сорок. Хотя формально Великий пост продолжается семь недель, постовые богослужения
в этот период совершаются только сорок дней, почему этот пост и назван «Великая
Четыредесятница». Сорок дней присутствуют в Великом посте, являясь его сутью,
которая, тем не менее, открыта лишь тем, кто знает богослужебный устав. Через
сорок дней после Пасхи празднуется ещё один праздник — Вознесение Господне.
То есть мы имеем ту же структуру: два праздника, отделённых промежутком равным
периоду поста.
Представим себе
теперь, что структура наших главных праздников отнюдь не случайна, а является
отражением истории спасения человека Богом. Два праздника — это два Пришествия
Господа на Землю. Промежуток между ними — это история Церкви Христовой. Предваряющий
первый Праздник пост — это история народа Израиля. Действительно, что представляет
собой история ветхозаветного Израиля, как не попытку исполнить Закон. А ведь
в этом собственно суть поста и заключается.
Если такое сопоставление
проведено нами правильно, то вопрос о сроках Второго Пришествия решается уже
довольно легко, ведь промежуток между двумя праздниками равен длительности поста.
Начинается «пост», по-видимому, обетованием Аврааму о рождении у него сына и
кончается рождением Христа. Этот период имеет длительность около двух тысяч
лет, из чего следует, что период между Первым и Вторым Пришествиями Христа тоже
имеет примерно такую же длительность. То есть Второго Пришествия можно ожидать
где-то в районе двухтысячного года.
Может быть,
тот факт, что произведение двух замечательных чисел: пятидесяти и сорока даёт
нам ту же цифру две тысячи является случайным. А может быть, и нет. Во всяком
случае, когда евангелист Марк рассказывает о том, как Господь исцелил Гадаринского
бесноватого, он упоминает такую подробность, что свиней, в которых вселились
бесы и которые утонули в море «было около
двух тысяч» (Мк. 5,13). Мы привыкли в образе свиньи видеть человека, безразличного
к обращённому к нему Слову Божию. Именно в таком смысле обычно и понимается
нами фраза: «не бросайте жемчуга вашего
перед свиньями» (Мф. 7,6). Однако вспомним, что жемчужина — это образ Царства
Небесного (Мф. 13,45-46). Тогда та же фраза может быть истолкована следующим
образом: « в течение приблизительно двух тысяч лет надеяться на осуществление
обещанного Царства бесполезно. Эти годы как свиньи потонут в море суеты мирской
жизни.» Понятно тогда, почему время Второго Пришествия было сокрыто до тех пор,
пока не пройдёт положенный срок. Преждевременное знание о нём привело бы к сильному
ослаблению духовной жизни.
|
