Святой апостол и евангелист Иоанн был сыном галилейского рыбака Зеведея и Саломии. Его родители были, по-видимому, не бедны, потому что его отец имел у себя в услужении работников (Мк. 1,20). Подобно многим другим апостолам Иоанн не получил какого-либо серьезного образования, так как при общении сразу было видно, что это человек простой и некнижный (Деян. 4,13). Тем не менее, написанные им Евангелие, три соборных послания и Апокалипсис отличаются исключительной глубиной и мудростью, показывающими, что научен он был не от человеков, но от Бога.
Первоначально Иоанн, будущий любимый ученик Христов, был учеником Иоанна Крестителя. При этом, нося то же имя, Иоанн Богослов имел в себе и того же духа ревности о Боге. Предтеча крестил народ, т.е. очищал его от грехов, через исповедь и омытие водой. Иоанн Богослов вместе со своим братом Иаковом тоже хотели очистить мир от греха. Очистить не водным крещением, но огненным. Так, когда Иисус путешествовал в Иерусалим через Самарию, в одном из селений Господа не приняли. Иоанн с братом просили Его позволить им низвести огонь с неба и попалить нечестивых людей. Но Христос запретил им, сказав, что они не знают какого они духа и что Он пришел «не погублять души человеческие, а спасать» (Лк. 9,51-56).
На первый взгляд, Иоанн с Иаковом хотели сделать именно то, что собирался сделать и Сам Господь. Действительно, не Сам ли Иисус говорит: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк. 12,49)? Однако, что хотел сказать этим Господь и что Он хотел сделать, стало понятно лишь в день Пятидесятницы, когда Дух Святой сошел на апостолов в виде огненных языков. Этот благодатный Огонь пришел к тем, кто хотел Его принять, а не к тем, кто не ведал что творил (Лк. 23,34); и Он животворил, а не убивал.
Когда Иисус начал Свое благовестие о Царствии Божием, Иоанн был одним из первых пришедших к Нему людей. В соответствии с преданием Церкви, именно он вместе с Андреем, услышав, что Креститель назвал Иисуса «Агнцем Божиим» (Ин. 1,35), пошел за Христом. Пошел, хотя до этого слышал от того же Иоанна Крестителя, что этот Агнец Божий «берет на себя грех мира» (Ин. 1,29) и, наверное, понимал, что такое следование за Христом сулит ему не только радость.
Позже Иоанн вместе с братом был призван Самим Господом и стал ближайшим Его учеником. Лишь он, Иаков и Петр были свидетелями чуда воскрешения дочери Иаира (Мф. 9,18-26; Мк. 5,21-43; Лк. 8,40-56), Преображения Господня (Мф. 17,1-13; Мк. 9,2-13; Лк. 9,28-36) и моления Иисуса в Гефсиманском саду (Мф. 26,36-46; Мк. 14,32-42; Лк. 22,39-46). Он же был среди избранных апостолов во время беседы о Втором Пришествии (Мк. 13,3). А на Тайной вечери он был так близок ко Христу, как ни один другой из учеников. Евангелие сообщает нам, что он «возлежал у Него на персех», т.е. «у груди» (Ин. 13,23-25).
Иоанн был непосредственным свидетелем, очевидцем всех этих событий. Тем не менее, как ни странно, о воскрешении дочери Иаира, Преображении, Гефсиманском борении сообщают нам синоптические Евангелия, авторы которых не были непосредственными участниками этих событий, а Иоанн почему-то об этом умалчивает. Вполне возможно, что он был очевидцем и других событий, явленных лишь избранным из избранных. Но мы о них ничего не знаем, т.к. Иоанн о них молчит.
С другой стороны, Евангелие от Иоанна повествует о событиях, в которых вообще ни один из апостолов участия не принимал. Так, беседа с одним из начальников иудейских Никодимом и беседа с самарянкой проходили без свидетелей и узнать о них Иоанн мог лишь непосредственно от Самого Иисуса. Из этого можно сделать вывод, что Иоанн Богослов в своем Евангелии пишет не о том, что он видел, а о том, что слышал. Слышал от Самого Господа.
Евангелие от Иоанна называют «Евангелием духовным» (1, стр.33). В то время как синоптические Евангелия повествуют, главным образом, о событиях земной жизни Господа, Иоанн свое Евангелие прямо начинает с изложения учения о Его Божестве и далее речь идет не столько о мирской повседневной жизни, сколько о взаимоотношениях человека с Богом и с Тем, Кто послан Богом.
Жизнь мира сего легко наблюдать, в ней не трудно участвовать, особенно если вполне согласиться с теми «правилами игры», которые мир предлагает. Жизнь мира очевидна. Другое дело жизнь духовная. Наблюдать ее практически невозможно. Но «глас хлада тонка» (3 Цар. 19,12) можно слышать.
Бог Слово воплотился и жил среди людей. Его можно было не только слышать. Иоанн в своем первом соборном послании пишет: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни … возвещаем вам …» (1 Ин. 1,1-2). Но, хотя апостолы видели Христа своими очами и осязали своими руками, тем не менее, Слово дается «слышащему». Речь при этом может идти не о простом слышании, не о том, что лежит на поверхности и очевидно, а о том, что воспринимается более не умом, но сердцем, духом.
После Воскресения Христос, встретившись со Своими учениками, говорит Петру: «иди за Мною» (Ин. 21,19). Петр пошел, но, увидев идущего за ним Иоанна, говорит «а он что?» Петра удивило, а, может быть, и соблазнило то, что Иоанн пошел за Христом без приглашения, самовольно. Но так ли это? Далее мы узнаем, что Иоанн следует за Христом потому, что Господь этого хочет. Иоанн «услышал» не высказанное вслух, почувствовал в себе призыв Господа и последовал за Ним. И это слышание куда важнее той очевидности, которую мы воспринимаем, слушая лишь то, что говорится нам явно.
В синоптических Евангелиях мы встречаем много притч, содержание которых очень просто и понятно. Однако, настоящий смысл оказывается сокрытым. И лишь, кому Сам Господь открывает этот смысл, те и становятся по-настоящему «слышащими», т.е. понимающими именно то, что Господь хотел сказать. Интересно в связи с этим, что Евангелие от Иоанна притч практически не содержит. Если синоптические Евангелия говорят о жизни мира сего, жизни, которая есть лишь подобие настоящей жизни в Царствии Божием, то в Евангелии от Иоанна Господь прямо говорит ученикам о том, что «едино есть на потребу» (Лк. 10,42).
Замечательно, что огромное богатство смысла Иоанну удается передать, пользуясь лишь очень скромными языковыми средствами. Подсчитано, что словарь Евангелия от Иоанна содержит всего лишь 1000 слов, тогда как у Луки – более 2000 слов, у Матфея приблизительно 1700, а у Марка 1350 слов (2, стр.18).
Как гласит предание, четвертое Евангелие написано Иоанном по просьбе ефесских христиан или даже малоазийских епископов (1, стр. 32). Целью его написания было желание дополнить повествование первых трех евангелистов и эта дополнительность прослеживается во многих отношениях. Так, например, синоптические Евангелия рассказывают о событиях, происходивших прежде всего в Галилее, а Евангелие от Иоанна повествует о том, что происходило в Иудее.
В Иудею люди собирались прежде всего на праздники, так как только в Иерусалиме находился единственный Храм. То есть внимание Иоанна обращено прежде всего на события связанные с праздниками, тогда как синоптические Евангелия более говорят о жизни повседневной. Вообще, похоже, что Галилея есть своеобразный символ обычной повседневной жизни, а Иудея – образ жизни особенной, посвященной Богу. Именно в последней мы обретаем свои главные праздники. Но здесь же находится и место страдания. Стремимся мы туда, естественно, на праздник, а попадаем часто на Голгофу.
Дополнительность Евангелия от Иоанна проявляется и в том, что здесь дается как бы другой взгляд на уже известные из других Евангелий события. Там, где у синоптиков действуют ученики, у Иоанна главным действующим лицом часто оказывается Сам Иисус. При входе в Иерусалим в синоптических Евангелиях Христос посылает за осленком Своих учеников, а у Иоанна Сам Господь находит осленка и Сам садится на него. В других Евангелиях хлеб на Тайной вечери Иуда берет своей рукой, а у Иоанна Господь Сам подает ему кусок. Также и предательство Иуды выглядит иначе. У синоптиков Иуда предает своего Учителя целованием, а у Иоанна Сам Господь выходит навстречу ищущим Его и Сам предает Себя в их руки. Синоптики видят то, как поступают люди; Иоанн же в происходящем видит действие Бога.
Именно, прежде всего в Евангелии от Иоанна говорится о Божестве Иисуса. При этом главным свидетелем выступает Он Сам. Кто, кроме Сына Божия, может сказать о себе: «прежде нежели был Авраам, Я есмь»? (Ин. 8,58) Кто, кроме Вседержителя, если он, конечно, не сумасшедший, может сказать: «Все, что имеет Отец, есть Мое»? (Ин. 16,15) На вопрос «кто же Ты?» Иисус прямо отвечает: «от начала Сущий» (Ин. 8,25).
Уже этих «внутренних» свидетельств вполне достаточно, чтобы узнать в говорившем Того, Кого иудеи уже знали как своего Бога. Но Христу недостаточно того, чтобы Его только узнали. Ему нужно, чтобы Его еще и поняли. Поняли гораздо глубже, чем раньше.
Ранее было сказано, что в Евангелии от Иоанна нет притч. Это не совсем так. То, что сообщает о Себе Господь когда говорит: «Я есмь …» - это тоже притчи. Притчи, в которых нет ничего сокрытого, нет ничего недосказанного, однако понять их ничуть не проще, чем понять притчи, рассказанные в синоптических Евангелиях.
Действительно, что сказано в семи «Я есмь»?
1) «Я есмь хлеб жизни» (Ин. 6,35)
2) «Я есмь свет миру» (Ин. 8,12)
3) «Я есмь дверь овцам» (Ин. 10,7)
4) «Я есмь Пастырь Добрый» (Ин. 10,11)
5) «Я есмь воскресение и жизнь» (Ин. 11,25)
6) «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14,6)
7) «Я есмь истинная виноградная Лоза» (Ин. 15,1)
Все слова хорошо известны и понятны, однако догадаться, что хотел сказать Иисус, сравнивая Себя с хлебом, светом, дверью, лозой … отнюдь не просто. То же можно сказать и о всем Евангелии от Иоанна в целом.
Список литературы:
1) Архиеп. Аверкий «Четвероевангелие» М. Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского Института, 1999г.
2) Георгий Чистяков, прот. «Над строками Нового Завета» М. «Истина и Жизнь», 2002 г.
3) «Синопсис. Пособие для изучения Четвероевангелия» Сост. св. Александр Союзов. Клин, «Христианская жизнь», 2002 г.
4) «Четвероевангелие. Толкование и руководство к изучению» Сост. М. Барсов М. «Лепта» 2002 г.
|
